|
|
| 1981. |
 |
Октябрь
Художественный салон имени В.
Аксентиевича, Обреновац. |
|
|
Декабрь
Галерея 73, Белград. Выставка "Ателье
художника". |
| 1984. |
|
Апрель
"По пятницам в 22 часа", ТВ
Белград. ТВ выставка "Урок
анатомии". |
| 1991. |
|
Март
Югославская галерея
художественных произведений,
Белград.
Выставка "Эскиз для третьего
урока анатомии в Госпитале
имени Дж.Свифта". |
| 1999. |
|
Декабрь
www.geocities.com/stevanklasnja
Web выставка "Сказание
о возвращении блудного сына (приношение
жертвы)". |
| 2001. |
|
Июль
www.geocities.com/klasnjas.
Web выставка "Портрет". |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Выставка
"Ателье художника"
Галерея
73
Белград,
декабрь, 1981.
... Стеван Клашня – второй
белградский автор, выставляющий
только одну картину ... Когда речь
идет о таких проектах, требующих
долгой и исчерпывающей работы,
каковым и является проект Стевана
Клашни, воплотившаяся в картине
названной "Ателье художника",
было бы неуместным её
экспонировать наряду с другими
работами. Как явление незаурядное
и уникальное она требует особой
презентации ...
... Что касается стиля – это стиль,
вызывающий в памяти стиль эпохи
позднего сербского романтизма.
Самый близкий художник Стевану
Клашне, в этом отношении - Джордже
Крстич. Для людей, хорошо знающих
живопись художников белградского
круга, проявление такого
осознанного романтизма не
представляет особого чуда. Мы
должны понять, что живем в такой
эпохе, когда искусство стоит по ту
сторону всякой идеологии, даже
можно говорить о смерти идеологии.
В искусстве оправданно
корреспондирование с
современностью осознанных
воспоминаний об исторических
эпохах и стилях. Перед нами
произведение, претендующее на
коммуникацию со своей эпохой, с
нашей эпохой, призывая в память
былые чувства романтизма ХIХ века,
но без буквальной имитации, без
намерения искусственно возродить
романтизм и принять его философию
как решение для искусства, как
образ жизни, размышлений и чувств.
Романтизм, о котором здесь
говорится, – это тезис, это
результат мировоззрения, который в
широкой гамме актуальных
тенденций, находит себе место и
оправдывает себя. Позиция Клашни
находится в противоположенной от
радикального концептуализма
стороне, т.е. в уважении и
восприятии языка классической
экспрессии изобразительного
искусства как способа
коммуникации с настоящим,
присутствующим и актуальным.
Мир,
в котором данное произведение
пытается найти место это не мир
романтизма упомянутого Джоржда
Крстича, а мир, в котором живем, и
это мы должны понять. Поэтому
считаю, что перед нами
произведение необыкновенно
современное, с очень сложной
метафоричной и языковою
структурой. Оно заслуживает
ангажемента лучезарности и
отклика нашего ума. |
|
|
Джордже
Кадиевич, искусствовед
(Вводное слово на открытии
выставки) |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Выставка
"Эскиз для третьего урока
анатомии в Госпитале имени Дж.Свифта"
Югославская
галерея художественных
произведений
Белград,
март, 1991.
... В белградском кругу художников,
к сожалению, только Величкович
имеет подобную мифологию,
мифологию подполья, мифологию
эшафота, мифологию каземата. Но в
отличие от Величковича, Стеван
Клашня не допускает никакой
софистики. Я должен сказать, что в
таких темах софистика – это знак
облегчения. Даже хотелось бы здесь
видеть и мистификацию. И она
представляет собой облегчение,
потому что говорит:
ну это же искусство, это лишь
картина. То, что потрясает в этих
картинах, так это их жизненность и
аутентичность, некая
документальность, нечто почти
внеэстетическое. Они
ассоциируются с самым горьким
имеющимся у нас опытом … Именно
потому что мы не уверены в том что
это прошлое или настоящее мы также
не уверены в том, что это
будущее. Это и есть то
отсутствие софистики которая
помогла бы нам каким-либо образом
общаться с данными картинами.
Что
касается языка живописи, Стеван
Клашня для этой, несомненно
сложной темы подобрал наверно еще
более сложный язык живописи. Это и
есть так называемое тотальное
изобразительное искусство,
живопись, использующая все
возможные, имеющиеся в своем
распоряжении средства.
Имея
в виду, что это автодиктат,
смелость направиться по такому
пути действительно впечатляет. Но
впечатляет и результат труда,
полученный длительной работой,
огромной волей, фанатичной любовью
к призванию живописца, великой
ясностью ума и тонкостью
проникновения в знания и технику
других художников. Стеван Клашня
совершенствовался в своем
натуралистичном способе писания
картин, который подходит данной
теме. Такая тема не поддается
живописанию иным способом.
Данный
стиль можно попытаться определить,
разместить где-то между
неоромантизмом и архаизмом. Мы
распознаем какую-то ауру, какой-то
запах мюнхенской или венской школы,
появившейся в нашей живописи в
последние десятилетия прошлого
века. Это и есть тот стиль,
характеризирующий ранние
произведения Стевана Клашни.
В
относительно небольшом количестве
картин он движется вперед, от
первоначального
повествовательного, можно сказать,
постного способа живописания, от
натурализма заложенного в понятии
картины как сцены, он движется к
более выраженной живописности,
ощущению колорита как более
тонкому разложению структуры
локального тона, что и выражается в
этих желтых картинах с подземным
сиянием. Особенно заметен шаг
вперед в направлении точной
артикуляции света. Это сдвиг, если
так можно выразится, от примера
Энгра к примеру Рембрандта. И эта
желтая фаза, в которую он теперь
входит, фаза желтого света в
пастозной манере живописи, чего не
было в ранних произведениях, это и
есть изменение делающее его новым
по отношению к первым картинам, с
которыми встретились мы, пять,
шесть или восемь лет тому назад.
В
любом случае, – это процесс
эволюции, касающийся только языка
живописи. Но мифология Стевана
Клашни, его реализм, который
наводит грусть, его мистическая
поэзия человеческого подземелья
остается нетронутой. Это
пространство присутствует во всех
его картинах. Остается в душе
ощущение мучительного,
экзистенциального страха. Дело не
только в жути, которая исходит от
зрелища, напоминающего атмосферу
концлагерей, геноцида, всех ужасов
войн и их последствий, всех нам
известных и нами пережитых. Речь
идет о чем-то другом, о
трансисторической вневременной
боязни, проистекающей из самого
человеческого существования, из
космического положения человека
по отношению к его собственному
земному существованию. Это
действительно своеобразный,
странный, совсем нетрадиционный и
не типичный для белградских
художников подход, какой-то
неожиданный. Стеван Клашня – это
самая большая неожиданность не
только в этом истекшем десятилетии,
но и в послевоенном
изобразительном искусстве, со
своей мифологией, которая только
на первый взгляд может напоминать
некоторые идеи движения Медиала и
наших сюрреалистов.
Тот,
кто хорошо знает белградскую школу
живописи, ощутит именно эту
разницу в менталитете. Ни Медиала,
ни сюрреалисты, вышедшие из нее,
никогда не обладали таким глубоким
взглядом в подземелье
человеческого подсознания, каким
обладает Стеван Клашня ... |
|
|
Джордже
Кадиевич, искусствовед
(Вводное слово на открытии
выставки) |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Обобщённость
лиричного исполнения как бы
уступает перед подчеркнутой
тематикой. Такая живопись не
требует особого освещения, что бы
отметить проделанную
экспериментальную работу, умело
балансирующую между субъективным
чувством реальности Фрэнсиса
Бэкона и акцентированным фокусным
ренессансным освещением. Один из
жанров, к которому был так склонен
Рембрандт, – жанр "анатомической
живописи". Если попытаться
определить само направление таких
произведений, то с можно
утверждать, что они представляют
собой размышление о живописных
свойствах модели в процессе
анатомического акта,
воспроизведённого до буквальности.
Темная черная и светящаяся охра
входят друг в друга в тонком
соотношении и с чувством меры.
Выразительность цвета дает
впечатление иконописности, как
одного из видов основных
определений в оценке современного
искусства. |
|
|
Марина
Пипан
(Журнал "Ликовни живот", №.30,
март/апрель 1991., стр. 11) |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Стевана
Клашня изобразительному искусству
не учили, если вообще имеет смысл
говорить об этом. Он просто
талантливый и настоящий художник.
Исходная точка - это великие
классики и их картины, но художник
идет дальше. Его произведения на
первый взгляд напоминают манеру
Рембрандта, относительно
атмосферы, света, колорита,
названия, но это совершенно другие
картины. Суть данного "Урока
анатомии" не в групповом
портрете, но в философской
концепции автора ...
В
тот момент, когда телесное в "Уроке
анатомии" Рембрандта
разлагается, остается дух
Рембрандта в картине Клашни,
остается то, что их соединяет,
остается дух вечности. Это и есть
тот рубеж, то мгновение, когда
появляется Клашня, художник и
мыслитель. |
|
|
Таня
Томич
(Радиотелевидение Сербии,
Белградская программа, апрель 1991.)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| Стеван
Клашня |
|
 |
|
 |
|
 |
| Родился
в Белграде 1956. |
|
Белград,
1981. |
|
Белград,
1981. |
|
Ханти-Мансийск
(Россия), 2002. |
|
